Спенглер молчал. Его собеседник - явный  дурак,  а  Джонсон  Спенглер
давно усвоил одну простую истину: единственно возможный способ общаться  с
дураком - игнорировать его.
     - Застраховали на  четверть  миллиона  долларов,  -  закончил  мистер
Карлин, когда они взошли на второй этаж. Рот  его  искривился  в  усмешке,
напоминающей оскал: - И влетело же нам это в копеечку!
     Он был низенький, кругленький, хотя и не слишком  толстый,  в  очках.
Загорелая лысина сверкала, как начищенная.  Со  стен  бесстрастно  взирали
резные амуры из красного дерева.
     Спенглер  осматривал  длинный  коридор,  стены,  лепнину,  драпировки
холодным  глазом  профессионала.  Да,  Самуэль  Клаггерт  закупал  вещи  в
неограниченных количествах, но  качество  при  этом  хромало.  Как  многие
другие самоучки, выбившиеся в  магнаты  в  конце  1800-ч,  он  был  скорее
ломбардщиком, чем истинным  коллекционером.  Слезливые  новеллы,  собрания
непонятно чьих  сочинений  в  дорогих  переплетах,  осколки  древностей  и
современных глиняных монстров  объединяют  такого  рода  люди  под  именем
Искусства.
     Стены сплошь были увешаны подделкой  под  марокканские  драпировки  -
слишком  обильно  и  некстати.  Бесчисленные  мадонны  сжимали  на   руках
бесчисленных младенцев. Авторы, конечно, неизвестны. Стаи ангелов летали о
всех направлениях, всюду были расставлены нелепые, в помпезных завитушках,
канделябры. Картину завершала полунепристойная, с  улыбающейся  нимфеткой,
люстра.
     Конечно, не а этим приехал старый пират в частный музей имени Самуэля
Клаггерта (экскурсия для взрослых - доллар, для детей - 50 центов  в  час,
ежедневно). Если это контора на 98% состоит из хлама, то хотя бы по теории
вероятности имеются 2% действительно ценных вещей. И это было  так:  ружье
Кумба над камином в кухне, странная штучка - камера обскура - в  гостиной,
а главное...
     -  Зеркало  Де  Ивера  было  убрано  из  нижнего  зала  после  одного
неприятного... происшествия, - говорил мистер Карлин. - Конечно, и  раньше
бывало всякое: резкие слова, предубеждения, желание уничтожить  зеркало  -
но это была единственная попытка действительно взять, да  и  разбить  его.
Мисс Сандра Бейтс пришла сюда с камнем в кармане. К счастью, ее замысел не
удался: она  плохо  прицелилась,  камень  скользнул  по  краю,  и  зеркало
осталось невредимо. У мисс Бейтс был брат...
     - Впечатляет, не правда ли? -  мистер  Карлин  кинул  на  собеседника
странный, чуть искоса, быстрый  взгляд.  -  Была  английская  герцогиня  в
1709... и пенсильванский торговец коврами в 1746... не говоря уж...
     - Я ознакомлен с историей, - холодно повторил  Спенглер.  -  Это  моя
работа, стало быть, в моих интересах знать все о предмете.  Теперь  вопрос
подлинности...
     -  Подлинности!  -  мистер  Карлин  издал  короткий   сухой   смешок.
Сдавленный скрипящий звук, как если бы кто-то потер друг о друга  кости  в
шкафу под лестницей. - Все проверено экспертами, мистер Спенглер.
     - Как и Страдивари.
     - Ну да, - вздохнул мистер Карлин. - Но, знаете ли, там не шла речь о
характерных эффектах... странных эффектах, присущих зеркалу  Де  Ивера,  и
только ему!
     - Да, пожалуй, - терпеливо ответил Спенглер. Он  помнил,  что  теперь
болтовне служителя не будет остановки - раз уж затронули его любимую тему,
словесный потом неизбежен, - пожалуй, да.
     Однако Карлин не стал продолжать, и на третий и четвертый  этажи  они
взошли молча. По мере приближения к крыше становилось все жарче, в  темных
верхних галереях стояла почти невыносимая духота. Стал явственно ощущаться
столь знакомый Спенглеру запах - плесень и древесные жучки, давно  умершие
мухи и истлевшая ткань... Запах веков, который Джон  Спенглер  вдыхал  всю
свою сознательную жизнь, неотъемлемая принадлежность музеев  и  мавзолеев.
Так  должна  пахнуть,  наверное,  земля  на  могиле   юной   девственницы,
похороненной лет сорок тому назад.
     Экспонаты здесь были свалены в беспорядке, что усиливало ассоциацию с
ломбардом. Мистер Карлин  вел  своего  спутника  сквозь  бесконечные  ряды
портретов, помпезных золотых клеток для птиц и уродливых  скелетов  старых
велосипедов. Они  подошли  к  стене,  к  которой  была  прислонена  старая
стремянка. Вверху виднелась дверь с пыльным висячим замком.
     Слева  скульптура  Адониса  с  пустыми,  без  зрачков,  глазами.   На
протянутой руке висит желтый знак "вход строго воспрещен".
     Мистер Карлин достал связку ключей из кармана  пиджака,  повозившись,
выбрал нужный и стал взбираться  по  лестнице.  На  третьей  ступеньке  он
остановился. Лысина слабо поблескивала в полутьме, голос был глух:
     - Я не люблю это зеркало. Никогда не любил. Я боюсь глядеть  в  него.
Понимаете, боюсь, что рано или поздно гляну в него и увижу... то же, что и
они.
     - Они ничего не видели, кроме своего отражения, - ответил Спенглер.
     Мистер Карлин хоте что-то возразить, но передумал, покачал головой  и
стал устраиваться поудобней, чтобы вставить ключ в замок. Он дергал  ключ,
вертел головой и бормотал:
     - Должен подходить... Сейчас... Ах, черт!
     Замок неожиданно открылся и слетел  с  петель.  Мистер  Карлин  хотел
удержать его и  едва  не  упал  с  лестницы  сам.  Спенглер  ловко  поймал
стремянку  и  взглянул  на  мистера  Карлина:  тот,  смертельно   бледный,
трясущимися губами, крепко уцепился за лестницу.
     - Вы, кажется, слегка  нервничаете?  -  мягко  спросил  Спенглер,  но
ответа не последовало: казалось, его собеседник абсолютно  парализован.  -
Спускайтесь, пожалуйста. Пока вы не упали.
     Карлин медленно полез вниз. Он  цеплялся  за  каждую  ступеньку,  как
человек, висящий над пропастью. А когда, наконец, ноги его ступили на пол,
задергался, будто под ним был  пропущен  электрический  ток.  Включился  и
голос:
     - Четверть миллиона. Четверть миллиона долларов  -  страховка,  чтобы
перенести эту штуку снизу вверх. Они  применяли  специальный  блок,  чтобы
поднять ее на чердак. Вот сюда, - быстро говорил Карлин. - И я надеялся...
сперва неотчетливо и смутно, потом до  отчаяния  надеялся,  то  чьи-нибудь
пальцы соскользну, или протрется веревка, или сломается  механизм.  И  эта
чертова штуковина разобьется, разлетится на тысячи осколков...
     - Факты, - перебил его Спенглер. - Только факты.  Попробуем  обойтись
без дешевых новелл, без страшных сказок и всей этой бури  эмоций.  Первое.
Джон Де Ивер - английский мастер нормандского происхождения, изготовлявший
зеркала в елизаветинскую эпоху. Он жил и  умер  без  приключений.  Никаких
пентаклей на полу, запаха серы и таинственных  бумаг  в  кровавых  пятнах.
Ничего даже приблизительно похожего. Хоть сколько-нибудь шокирующего. Факт
второй:  его   зеркала   сделались   изюминкой   любой   коллекции   из-за
великолепного мастерства, тончайшей  шлифовки,  легкого  увеличивающего  и
искажающего эффекта. По этим  характерным  особенностям  легко  определить
руку мастера. Третий факт. Только пять зеркал Де Ивера в  настоящее  время
сохранились, два из них в Америке.  Они  бесценны.  Факт  четвертый:  ваше
зеркало и то, что было уничтожено в Лондоне, приобрели дурную славу  из-за
совпадений и преувеличений, чьей-то, возможно, некомпетентности и...
     - Факт пятый: вы редкостный ублюдок, Спенглер, вы это понимаете?!
     Спенглер со вздохом посмотрел в бесстрастные глаза Адониса.  Придется
запастись терпением. Карлин продолжал:
     - Я вел экскурсию детей, среди которых  был  брат  Сандры  Бейтс.  Он
посмотрел в это зеркало, в ваше "тончайшей  шлифовки"  зеркало,  Спенглер.
Было ему лет около шестнадцати, школьник еще. Я рассказывал о мастерстве и
бесценности, совсем как вы, потом перешел к свойствам стекла, когда  Бейтс
перебил меня: "А что это за пятно в левом верхнем углу? Повреждение?" Один
из ребят спросил его, о чем  он  говорит;  Бейтс  начал  объяснять,  затем
остановился. Он приблизился к зеркалу,  натянув  ограждающий  шнур,  почти
касаясь стекла. Затем оглянулся, как  если  бы  то,  что  он  видел,  было
отражением кого-то - кого-то в черном - за левым плечом мальчика. "Похоже,
это человек", - задумчиво произнес он, - "но я не вижу лица... А теперь он
ушел". Вот и все. А потом...